Забытая Волга. Пойма и Солёный затон

В той местности, где жила наша семья (в селе Очкуровке), степь обрывалась высокими кручами. Сразу же за ними начиналась пойма, которая делилась на «низкую» и «высокую» пойму. Во время весеннего разлива Волги «высокая» пойма островами красовалась на поверхности (здесь уместно вспомнить приключения во время разлива реки некрасовского деда Мазая с зайцами), а «низкая» полностью уходила под воду. Вместе с волжской водой выносились иловые заносы, отчего почва, питаясь естественными удобрениями, была очень плодородной. Иногда ширина разлива весенних вод равнялась с шириной русла реки и подходила к кручам. После ухода воды пойма давала богатые урожаи разнотравья. Колхозникам выделялись участки для заготовки сена, для личного подворья. Были наделы под посадку картофеля и огородных культур.

Пойма не отставала в своей красоте от матери Волги. Таких ярко-зеленых и сочных лугов мне нигде больше не приходилось видеть! Запомнились цыганские шатры на лугах. Цыгане в то время вели кочевой образ жизни. Мы, детвора, сидели на круче и наблюдали за их плясками у костра, слушали гитару, скрипку, дробь бубна. Одеты цыгане ярко, красочно! На зелёном фоне луга выглядели живописно.

Ещё немного о цыганах. Отступлю от летних костров на лугах и перенесусь на миг в морозную зиму. Стояла у окошка и в щёлочку, которая не замёрзла, наблюдала смешную историю из жизни кочевого народа.

По улице двигался цыганский табор. На одной из телег (почему телега? Должны же быть сани...) Так вот, на одной из телег, на перинах, укрытая другой периной, лежит старая цыганка и курит трубку. Вдруг из-под перины выскакивает совершенно голый худенький цыганёнок и падает в снег. Одной рукой старая цыганка хватает его за ногу, другой награждает размашистым шлепком и прячет мальчонку под перину.

Признаюсь, с симпатией отношусь к этому колоритному своеобразному народу. Знаю: врут, воруют, но, охотно делаю вид, что верю им, и подставляю ладонь для гадания. Кстати, кое-что, действительно, сбывалось. Никогда не поддерживала неприязнь и хулу в их адрес. Народ со своими устоями, генами, законами и обычаями. Это надо понимать и принимать.

И вновь о Солёном затоне. Здесь я хотела бы обратиться к людям моего возраста или старше. Если доведётся прочитать эти воспоминания, большая просьба подтвердить или опровергнуть мои познания о нём.

Мы с мамой ходили в Солёный затон к учительнице Марии Григорьевне Иванчук. Она часто приглашала нас на свои знаменитые пироги со щавелем. Помню маленький чистенький домик, мы сидим на крылечке, пьём чай, угощаемся пирогами. Женщины разговаривают, а я не могу оторвать глаз от огромной чёрной длинной кучи, по форме похожей на аккуратный стог сена. Мне велено молчать, но, улучив момент, я спрашиваю: «Что за куча?» В ответ слышу: «Здесь когда-то переплавляли соль по Волге, а это старая соль, которая так и осталась неотправленной». Сейчас, через огромное количество лет, думаю: соль ли это была? Сопоставляю два времени — время солевозов и теперешнее. Сомневаюсь, не могли купцы оставить соль на произвол. Народ того времени отличался рачительностью, бережливостью. Мне кажется, ни крошки хлеба, ни крупицы соли не могли быть брошенными на произвол. Николаевцы моего возраста! Отзовитесь! Что это было?

Ещё помню множество амбаров, в которых когда-то хранили соль.

Мне довелось побеседовать с Татьяной Иванчук, снохой Марии Григорьевны. Свекровь рассказывала Тане, что во время половодья Солёный затон заливало водой. В ход шли лодки. В школу, в магазин, в клуб, в гости ездили на лодках. Вот она была какой — наша маленькая Венеция!

После разговора с Татьяной вспомнила: слышала в детстве — лодки были единственным транспортом в половодье, и Мария Григорьевна на лодке отправлялась в Николаевку, в РОНО, так тогда назывался районный отдел народного образования. И ещё вспомнила: Мария Григорьевна делилась с нами волжской вяленой рыбой. Чистишь рыбью шкурку, а по пальцам стекает жир. Мария Григорьевна говорила, что рыбу солили не магазинной солью, а настоящей эльтонской.

Опять загадка. Выходит, была в Солёном затоне соль с Эльтона и в середине ХХ века, иначе откуда же «настоящая соль»?!

С Солёным затоном связано ещё одно воспоминание.

Не доходя до поселения, с южной стороны, раскинулось прекрасное озеро. Видимо, одно из цепи Резницких озёр. Туда мы и отправились шумной ватагой купаться. Меня заинтересовало, что это такое в высоком и густом камыше шуршит? Озерцо мелкое, без труда дошла по воде к берегу, и только раздвинула камыши, как на меня выскочила огромная крыса. Не могу сказать, что это за особь — ондатра, выдра? Для меня это была крыса внушительных размеров. Возможно, она охраняла своих детёнышей. Хотела закричать и не успела, так с открытым ртом и шлёпнулась в воду, захлебнулась. Братья Полонские сообразили, что я попала в беду, вытащили на берег. Началась процедура выкачивания из меня воды. Давили на грудную клетку, трясли вверх ногами, жалели меня. Когда я отдышалась, надавали тумаков. Хотелось дать им сдачу, но тело ослабло и обмякло. Вот всё, что я помню о Солёном затоне.