Под грифом «совершенно секретно»

«Человек есть тайна…» — написал когда-то в молодости писатель Федор Достоевский. И именно этой короткой фразой можно в полной мере охарактеризовать личность генерал-майора Алексея Павловича Кисленко, разведчика и дипломата. Читатели газеты «Заволжье» уже не раз имели возможность узнать героическую историю нашего славного земляка. Казалось бы, о нем все сказано. Вместе с тем в его биографии осталось немало белых пятен и неточностей. Даже в весьма солидных изданиях о военной разведке ошибочно указывается, что Кисленко родом из города Пугачева Самарской области. А уж какие-либо сведения о семье, родителях и его родственниках так вообще отсутствуют.

Жизнь генерала разведки была окутана плотной завесой тайны, и близкие ему люди абсолютно не догадывались о характере и особенностях его работы. Да и сам Алексей Павлович отличался чрезвычайно скрытным характером. В свою записную книжку он как-то вписал высказывание Максима Горького, зацепившее его душу: «Касаться же моей личной жизни я никогда и никому не позволял и не намерен позволить. Я — это я, никому нет дела, что у меня болит, если болит».

О заслугах генерала Кисленко, знавшего в совершенстве японский и английский языки, выполнявшего важные задания в Японии и Особом районе Китая, в Италии и Болгарии, а также в других странах мира, широкой публике стало известно лишь через десятилетия после его смерти. Чтобы по крохам собрать информацию о нем, я снова и снова рылся в государственных архивах Москвы и Подольска, мониторил прессу, встречался с разными людьми. Пришлось даже слетать в Астрахань, где когда-то проживали его отец и два сводных брата.

Так какая же она, неизвестная читателю, биография генерал-майора А.П.Кисленко? Родился 30 марта 1901 года в слободе Николаевской Царевского уезда Астраханской области в семье ломового извозчика. Родители — наши коренные слобожане. Отец, Павел Федорович, выходец из бедных крестьян, имел одну лошадь. Мать, Елена Титовна (ее девичья фамилия — Середа), сезонно трудилась, главным образом летом, на различных работах по найму.

Детство Алеши было нелегким. С девяти лет работал пастухом, затем батраком у мелких помещиков на хуторах невдалеке от слободы. Подневольный труд сочетал с учебой в сельской школе. Заметив склонность мальчика к наукам, родители перевели его в высшее начальное училище, которое приравнивалось к гимназии. Закончив три класса с похвальной грамотой, за неимением средств способный ученик бросил учебу и в 1916 году пошел работать вместе с отцом ломовым извозчиком, то есть перевозчиком тяжелых грузов. Такая работа требовала большой физической силы и выносливости. После Октябрьской революции, в 1918 году, семнадцатилетний Алексей, крепкий и твердый по духу хлопец, стал секретарем союза ломовых извозчиков.

А уже 24 февраля 1919 года его по мобилизации призвали в Красную Армию. Он служил красноармейцем в Армейском депо 10-й армии, в Царицыне. Весной 1920 года в составе Кубано-Черноморского стрелкового полка Алексея отправили на Северный Кавказ, в Армавир. Под натиском Красной Армии город только что был освобожден от белогвардейцев. Там Алексей заболел тифом, тогда тифозные эпидемии опустошали армейские ряды. К счастью, молодой и сильный организм выкарабкался, и после болезни Алексею предоставили лечебный отпуск с выездом домой. Возможно, это был один из его последних визитов в родную Николаевку, где в простой мазанке жили родители красноармейца. Улицу и номер дома проживания в автобиографиях Алексей Павлович никогда не указывал.

Сразу же после отпуска его направили в Саратов, в маршевые части, которые представляли собой военные формирования в тылу для пополнения действующей армии. В июле 1920 года красноармеец Алексей Кисленко в составе 521-го стрелкового полка убыл на Украину, на Польский фронт под ст. Яблоновка. Там участвовал в боях с польскими интервентами, бился против банд Махно в районе села Шендыривка Киевской губернии.

В 1921 году на Волге начался страшный голод, в обиход даже вошло выражение «голодающее Поволжье». Для оказания помощи пострадавшим в Камышин прибыл председатель ВЦИК М.И. Калинин, возглавлявший комиссию по борьбе с голодом. О том визите напоминала мемориальная доска на доме с балконом, с которого перед камышанами выступал «всесоюзный староста» (так в народе уважительно называли Михаила Ивановича). Интересно, сохранилось ли то здание с вывеской? Помнится также старое кино «Ташкент — город хлебный» о полной жестоких лишений поездке мальчишки по железной дороге в Туркестан, где, по слухам, можно было заработать хлеба, чтобы спасти семью от голодной смерти. Будет небесполезно пересмотреть этот фильм или заново прочитать повесть с таким же названием.

Но вернусь к памятной встрече с Калининым: на ней среди прочих присутствовали и жители Николаевки, благодаря чему родители Алексея Кисленко вместе с другими страдальцами были эвакуированы в Туркестан. Но по дороге в Ташкент мать умерла от голода. А отец через два года, оклемавшись от выпавших на его голову бед, вернулся из Средней Азии в родные края. Но надолго в Николаевке не задержался. В поисках работы и лучшей доли Павел Федорович подался в Астрахань, где создал новую семью. Вместе с тем сын Алексей свои корни не забывал. Отправлял письма и фотографии отцу, единожды, еще старшим лейтенантом, приезжал к нему на Нижнюю Волгу. С любовью и нежностью он вспоминал свою мать, посвятил ей искренние строки, начертав карандашом на листке:

«Зачем ты, мать, меня родила

С такою чувственной душой?

Зачем!? Зачем, моя родная, ты

Ум дала такой большой?

О ты, первоисточник жизни,

Из всех родных роднее нет.

Зачем меня с душой поэта

В погонах родила на свет?

Прости меня, моя святыня,

Прости меня, священный прах!

Ты, мать моя, мой свет и радость,

Блеск, глубина в моих очах.

То, что дала ты мне в награду,

Способна дать была лишь ты.

Так почему ж я не понятен,

Что странны так мои мечты.

О, ты — заступница родная

Для сына, сына своего.

Ты защити, пригрей, родная,

Ведь я и ты — это одно!

Ты приголубь меня, родная,

В твоем убежище простом,

Иль покажи мне, дорогая,

Мне верный путь свой подскажи».

В итоге раздумий красноармеец Кисленко решил навсегда связать свою жизнь с Красной Армией и поступил в Саратовскую 20-ю пехотную школу курсантом. Окончив учебу в 1924 году, он попал служить в 44-ю Киевскую стрелковую дивизию, ее начдивом в годы Гражданской войны был легендарный Николай Щорс. Служба складывалась ровно. «Новоиспеченный» офицер командовал стрелковым взводом, был начальником разведки артиллерийского дивизиона. С должности командира батареи 132-го Донецкого артполка убыл под Ленинград, в Детское село (бывшее — Царское село, сейчас г. Пушкин), на курсы усовершенствования комсостава. Затем Кисленко оказался в столице Украины. Там преподавал, был руководителем по курсу артиллерии в Объединенной Киевской школе подготовки командиров Рабоче-крестьянской Красной Армии.

В 1932 году Алексей Павлович стал слушателем Военной академии РККА им. М.В. Фрунзе, после ее окончания он — в военной разведке. Об этом сложном периоде его жизни газета «Заволжье» уже рассказывала в статье «Тополя на Плющихе и мгновения весны генерала Кисленко». И все же отдельные моменты хочу дополнить.

Летом 1944 года А.П. Кисленко (генералом он стал в 1943 году) направили в штаб 6-й Гвардейской армии, которой командовал Герой Советского Союза генерал-полковник И.М. Чистяков. Шла Белорусская стратегическая операция «Багратион». Алексей Павлович оказался на острие удара, на тяжелейшем Двинском направлении. И это не преувеличение, как раз тут немцы создали самую мощную оборону.

Будучи стажером начальника штаба армии (согласно военной иерархии это дублер первого заместителя командующего), Алексей Павлович готовил

войска к наступлению на Двинск (Даугавпилс). Разрабатывал боевые планы и военные карты, выезжал на передовую для поддержки командиров. На рассвете 27 июля советские части ворвались в Даугавпилс и всего за 3 часа полностью освободили город. В уличных боях уничтожили до 1500 вражеских солдат, захватили 157 складов.

Но всё это не так просто, как кажется — за три часа такой успех! Оценивая яростное сопротивление фашистов, командующий армией генерал-полковник Чистяков признавался в мемуарах: «Ни в одной операции Великой Отечественной войны мне не приходилось так часто докладывать командующему фронтом о тяжелом положении армии, как у Даугавпилса». Фронтом командовал будущий маршал Советского Союза И.Х. Баграмян, именно он утвердил представление на награждение А.П. Кисленко орденом Красного Знамени, отметив его стойкость и мужество, а также личный вклад в подготовку штурма г. Двинска.

Как известно, с начала 1945 года Кисленко находился в Италии. Повсюду шла война, и к месту назначения генерал прибыл окольным маршрутом: Москва — Баку — Тегеран — Каир — Рим. Здесь совмещал дипломатическую работу с руководством советской агентурной сетью в Западной Европе. В то время наши разведчики узнали о сепаратных переговорах

англосаксов с нацистами, тем самым сорвав переброску частей вермахта из Северной Италии на Восточный фронт против наступающих советских войск. Читателю секретная операция «Санрайз» знакома по знаменитому сериалу «Семнадцать мгновений весны».

Получив от разведки столь ценные сведения, Сталин в письме президенту США резко обвинил союзников в сговоре с фашистами. Отнекиваясь, Рузвельт негодовал в отношении информаторов Сталина «в связи с таким гнусным, неправильным описанием» действий его доверенных подчиненных. Сталин же твердо возразил: «Что касается моих информаторов, то, уверяю Вас, это очень честные и скромные люди, которые выполняют свои обязанности аккуратно и не имеют намерения оскорблять кого-либо. Эти люди многократно проверены нами на деле…». Данная высокая оценка относилась и к генералу Кисленко, которого за те события наградили орденом Ленина.

И еще один любопытный момент. В книге историка М.А. Алексеева «22 июня… О чём предупреждала советская военная разведка» приводится документ — донесение «Рамзая», направленное из Токио в Центр в 1939 году. На нем есть резолюция начальника Разведуправления генерала И.И. Проскурова, адресованная тов. Кисленко, который в то время был заместителем начальника Восточного отдела. Получается, наш земляк был посвящен в работу легендарного советского разведчика Рихарда Зорге, сообщившего точную дату нападения Германии на СССР?! Если это так, то мы открываем совершенно новую страницу в биографии генерала.

Вскоре после войны Алексея Павловича направили на спецзадание в Японию. Ранее он уже бывал в стране восходящего солнца, стажировался в японской армии. Но какой участок в течение трех лет разведчик вёл здесь после недавней атомной бомбардировки американцами Хиросимы и Нагасаки, нет абсолютно никакой информации. По окончании в 1949 году долговременной заграничной командировки ему вручили пятый орден Красного Знамени. Такие награды просто так не давали. Наверняка, даже сегодня отдельные страницы биографии Кисленко остаются под грифом «совершенно секретно», а архивные папки и пожелтевшие пакеты, имеющие отношение к его профессиональной деятельности, всё еще хранятся в сейфах под семью замками и за сургучными печатями.

В 1950 году А.П. Кисленко прибыл в Токио в качестве дипломатической персоны. Он являлся Постоянным членом Союзного Совета по делам Японии от СССР; в него входили представители стран-победительниц. В японскую столицу к нему, хоть и ненадолго, приезжала жена Наталья Михайловна.

Поженились они в далеком 1926 году. Родовые корни супруги тянулись из Волынской губернии. Дед по матери — выходец из потомственных дворян Лавровых, бабка — дочь пономаря. Мать — народная учительница. Отец же, Михаил Иванович Савченко, из крестьян, по молодости учился на «казенный кошт» в фельдшерской школе в Житомире.

В связи с тягой к рисованию молодой фельдшер уехал на учебу в Санкт-Петербургское центральное училище технического рисования барона Штиглица (не отсюда ли схожее имя героя из «Семнадцати мгновений весны?»). Там же, в Петербурге, у Михаила Ивановича и Ольги Ивановны, «оба православные и первобрачные», 30 мая 1908 года родилась дочь Наташа. Подающего надежды талантливого художника вместе с женой и ребенком направили от учебного заведения в творческую командировку в Италию.

Но в 1913 году по истечении отсрочки, данной на время учебы, Михаил Савченко был призван на военную службу в 17-й пехотный Архангелогородский полк. В Первую мировую войну 17 октября 1914 года отец Наташи был убит в бою у реки Сан, на Австрийском фронте.

Семья в то время проживала в Житомире, на Подольской улице. Осенью 1919 года Наташа вместе с матерью перебрались в Ставрополь. Наверняка они бежали от шляхты в период польской интервенции. В 1920 году с приходом в Ставрополь Красной Армии Ольга Ивановна, будущая теща Алексея Павловича, и дочь Наталья вернулись на Украину, где в то время там утвердилась Советская власть.

Каким образом пересеклись пути-дорожки офицера Красной Армии Алексея Кисленко и библиотечной работницы Натальи Савченко, какая история их знакомства и брака, сведения отсутствуют, что удивительно. Ведь Наталья Михайловна с завидным усердием сберегала все свои семейные документы, берущие начало с середины XIX века. Думаю, к внимательному отношению к архивам она подвигла и Алексея Павловича. У них сохранились сотни писем, фронтовые материалы и справки, а также личные дневники генерала, его записные книжки, рисунки, рассказы, стихи и прочие бумаги, порой малозначительные.

Однако всё, что касается актовых записей их семьи, тут дело швах. Также нет ни одной личной фотографии Натальи Михайловны, или где они с Алексеем Павловичем вдвоем. Возможно, после смерти мужа по непонятным причинам эти фото она уничтожила сама, решив не оставлять своего облика чуждому будущему. Почему? Совершенно непонятно.

Но мне повезло найти в Московском центральном государственном архиве два редких снимка. На первом — пятилетняя Наташа с родителями в 1913 году, отец там в военной форме. На втором — фото Натальи Михайловны на служебном пропуске в Академию им. М.В. Фрунзе, где учился ее муж, а она работала в библиотеке. Возможно, истребляя все свои бумаги, Наталья Михайловна забыла про этот документ с наклеенной фотографией, и судьба счастливо сохранила ее лицо.

Когда Алексей Кисленко в 1928-1929 годах учился на военных курсах в Детском селе, жена по состоянию здоровья осталась у матери, в Житомире. Но все это время их связывала удивительная по своей нежности и ласковости переписка, по которой можно бы написать интереснейший любовный роман.

«У нас заграничная картина «Одиннадцать чертей», а я, пославши всё ко всем чертям, пишу тебе письмо», — сообщал Алексей жене, называя ее в своих весточках милыми словами «хорошечка, крошечка, золотко, деточка, голубушка, моя радость».

Иногда меня мучили сомнения: зачем эти частные искренние письма кто-то сдал в архив? Но в них, как в лакмусовой бумаге, проявилась вся их потрясающая любовь, духовная близость и невероятная нежность.

Жаль только, что им не пришлось познать радость материнства и отцовства. Несчастий Наталья Михайловна натерпелась вдоволь, было ей о чем плакать. Шестилетним ребенком осталась без отца. Мытарства по стране в годы Гражданской войны и интервенции. Серьезные болезни, переломы костей и операции. В начале Великой Отечественной войны эвакуация в Куйбышев, холодной осенью 1942 года работа в Подмосковье на заготовке дров для Москвы. Даже к себе домой она ездила по увольнительной записке, подписанной начальником Дровозаготовок. Хоть и жена генерала, но женская доля у нее была не из легких. И самое трудное — годами ждать мужа домой.

В конце 1952 года, завершив дипломатическую миссию, Алексей Павлович вернулся из Японии в Москву в свои родные пенаты, на улицу Плющиха. Вскоре после смерти Сталина, когда началась так называемая «оттепель», генерал разыскал своего младшего сводного брата.

Для Владимира, проживающего в Астрахани, вести, полученные в 1953 году, были неожиданными и радостными, так как от Алексея не было ни слуху ни духу, и родня считала, что его уже нет в живых. В письмах, по просьбе Алексея Павловича, брат поведал всю семейную хронику, неизвестную генералу. Свой рассказ он начал с печального: их средний брат Николай погиб ребенком в 1933 году, а вслед за ним вскоре умер отец — Павел Федорович. В то время семья проживала в Астрахани, на Песчаной косе, неподалеку от Волги. Отец работал сторожем на Эллинге и в свободное время ночью ходил ловить рыбу с баржи. Один раз пошел с ночевкой и взял с собой 9-летнего сына Колю. Среди ночи мальчик захотел сходить на двор. Спросонья пошагал прямо в шалман промеж двух баржей и утонул. После трагического случая отец сразу же занемог и через два месяца, 2 мая 1933 года, его не стало; было ему 62 года. Из служебного жилья семью выселили, но нашлась небольшая квартира на Набережной, в доме из красного кирпича.

Владимир учился на слесаря в ремесленном училище, но, не закончив учение из-за эвакуации учебного учреждения во время войны, поступил работать на пароход кочегаром. Затем трудился масленщиком на судне «Фултон», ходил на нем до Горького. Однако с 1944 по 1947 годы из-за болезни матери, чтобы быть при доме, перешел в местный флот на баркас «Атаман Разин». Позже стал помощником механика с окладом 660 рублей в месяц. На фронт младший брат не призывался, некому было работать на судах, поэтому у него была бронь. В 1950 году женился, и в ноябре 1952 года у них родился сын Коля, племянник Алексея Павловича. «Живем с мамой, она нянчит, а мы с Лидой работаем, живем средне, пока все живы-здоровы, а мама у нас не работает, потому что уже старая стала, 61 год. Вот, Алеша, и вся автобиография моей жизни после смерти отца»… — подробно писал о себе младший своему старшему брату.

В другом письме Владимир сообщил Алексею Павловичу, что из семьи никто переписку со слободой Николаевской не ведет, потому что они никого там не знают. Также в ответ на просьбу брата рассказал про рыбу, какая есть в Астрахани: «Чехонь сейчас не найдешь, может быть, случайно попадется, потому что она ловится и бывает только весной, когда расходится лед. И сейчас из рыбы вот какая есть — паровые лещи свежие, копчёнка вобла, балык из осетра (красная рыба), паясная икра, и есть заломы хорошие — это селедка». Тут же Владимир интересовался семьей брата, его работой, и было ему невдомёк, почему Алексей, проживающий в Москве, ничего не рассказывал о себе; служба Алексея Павловича по-прежнему оставалась абсолютно закрытой.

Родная тетка генерала, сестра его отца, Ляшенко (Кисленко) Анна Федоровна, жила в Николаевке на улице Шевченко, в летней кухне, у сердобольной женщины П.И. Нешпор. По своей немощности вскоре она оказалась в Николаевском доме престарелых, ибо своего угла не было, а по квартирам скитаться очень тяжело, вот и решила она доживать свою старость там. В одном из писем Анна Федоровна благодарила «племянничка» за открытки и бандероли с гостинцами, приглашала приехать летом к ней, «а то помрем и не увидимся». Их переписка относится к 1967-1968 годам, когда Алексей Павлович вернулся из Софии, где он несколько лет был советником начальника Разведуправления Болгарии.

В период моего пребывания в Астрахани друзья помогли мне найти жену племянника генерала — Николая, которого назвали в память о погибшем на Волге среднем братишке. Галина Михайловна живет все в той же квартирке на Набережной. На окнах цветочки, простенькие и чистенькие занавески. Сама она, приятная женщина семидесяти лет, работает на одном из социальных объектов в красивейшем месте на площади Ленина, рядом с Астраханским Кремлем, где мы и встретились. Незнакомого собеседника приняла подозрительно, хотя уже прочитала газетную публикацию о родственнике. Галина Михайловна была такой же закрытой и немногословной, как и хранящие вековые тайны древние кремлевские стены, у которых проходил наш разговор. До статьи в «Заволжье», опубликованной 7 мая 2022 года, она даже не знала, что у ее свекра был весьма прославленный брат, о нем тот никогда не рассказывал. Сегодня из семьи Кисленко остались только Галина Михайловна и ее 26-летняя внучка Кристина, правнучатая племянница генерала. Но, со слов бабушки, друг с другом они не общаются. Так ли это на самом деле, не знаю. Тонкая связующая нить родственных отношений не выдержала испытания временем и оказалась разорванной.

Умер Алексей Павлович Кисленко 30 декабря 1981 года. С учетом огромных заслуг перед Родиной сослуживцы-разведчики ходатайствовали о его погребении на престижном Новодевичьем кладбище. К сожалению, то ли предновогодняя суета помешала полномочным чиновникам, то ли бюрократические препоны сработали, но похоронили генерала на Кунцевском погосте.

В дождливый осенний день у меня получилось съездить туда. И что обидно! В электронной базе Кунцевского некрополя есть учетная запись о Кисленко, в том числе — о захоронении в 1986 году рядом с ним урны с прахом жены Натальи Михайловны. Однако могила легендарного генерала, принимавшего капитуляцию немецких войск в итальянской Казерте весной 1945 года, при недавней оцифровке всех памятников, найдена не была. Такая вот биография Алексея Павловича Кисленко от рождения и до самой смерти. В заключение небольшая ремарка. Всё творчество американского мыслителя XIX века Ральфа Эмерсона, слова которого стали эпиграфом для статьи, было посвящено «бесконечности частного человека». Жизнь и судьба генерала Кисленко навечно высечены на скрижалях истории.