Под стук вагонных колёс

В Камышине жил мужчина, к сожалению, ни его имени, ни фамилии я не помню, который занимался отправкой животных с этой станции. Был он лет шестидесяти, среднего роста, представительный. К нему домой приезжали люди из Николаевки, оформлялись временно на работу по договору сопровождающими животных. Оплачивали 33 рубля суточных. За обратный проезд билеты тоже оплачивались. Выдавали аванс, а расчетные высылались по почте.

Мы с сестрой тоже решили отправиться в такую поездку. Сестра Зоя была старше меня на 7 лет. По своей молодости я одна никуда не ездила, боязно было, а с ней где мы только и ни работали.

Погрузка овец проходила так: к вагону вплотную подъезжала машина, открывали борт, перегоняли и считали овец. С этого момента мы за животных уже несли ответственность. Если большой вагон-пульман, то пятьдесят голов на двух сопровождающих вместе. Были и маленькие вагоны по двадцать пять голов, тогда в одну точку отправляли два вагона рядом, по одному человеку в вагоне.

Когда на станциях поили животных, то один подает ведро в вагон, а другой берет. На одной половине вагона овцы, а на другой половине – тюки сена и мы. В нашу обязанность по инструкции входили не только уход за животными — кормить, поить, но ещё осматривать их на протяжении всего пути. Если есть ранка, на неё садилась муха, а что остается после мухи, всем известно. Надо обязательно обработать ранку и залечить. Нам выдавали аптечки с большим пинцетом. Бригадир поезда нас проконсультировал.

Во время следования поезда на больших расстояниях между станциями поезд развивал высокую скорость, тогда мы могли выбрасывать подальше навоз на обочину дорожного полотна.

На узловых станциях, когда формировались поезда по веткам, наш вагон вместе с другими загоняли в тупик. Вагоны со скотом ставили ближе к колонке с водой. Стояли сутки, а то и трое, пока полностью не сформируется состав поезда.

В одном составе поезда чего только и не было: платформы с углем, с лесом, в больших цистернах нефть, керосин, горюче-смазочные материалы, техника разных видов, большие контейнеры с одеждой; секретные опломбированные вагоны. Везли в вагонах и бочки с вином, их сопровождали мужчины ярко выраженной восточной внешности. Военные сопровождали груз, обтянутый брезентом.

Упомяну чуть-чуть о романтике. Когда стояли поезда, ко мне подошел парень в военной форме. Слово за слово, познакомились, разговорились. На этой станции наши поезда пересеклись, стояли рядом, но на короткое время. Обменялись адресами. Два года переписывались. По окончании службы мой случайный знакомый предложил мне выйти за него замуж, но я отказалась, слишком рано мне было решиться на такой серьезный шаг. Был тот парень родом из Кубани, из Краснодарского края.

На станциях обходчики путей нам говорили, сколько часов будет стоять поезд. За это время надо было напоить животных. Носили воду ведрами и из ведер поили. Овцы, если хотели пить, сами расталкивали друг дружку у ведра. Неудобство было, когда подаешь ведро воды в вагон напарнице. Высоко приходилось его поднимать.

Первое время трудно было привыкнуть спать в пути. Но со временем сон под стук колес наладился.

На узловых станциях часто формировались поезда. Стоим. Тишина. Потом неожиданно как стукнут по вагону, то прицепляют, то отцепляют вагон. Как начнут гонять туда-сюда по линиям пути! Двери вагона открыты с обеих сторон. Спали мы по очереди: когда одна отдыхает, другая настороже. Ночью — темнотище, загонят вагон куда-нибудь в глухой тупик, и ни одного фонаря вокруг.

Поездки были на Украину в город Белая Церковь, на две недели. В Казахстан на три недели. А в Узбекистан на месяц.

Самые гостеприимные люди в Узбекистане. А вот в Казахстане к нам отнеслись недружелюбно. Стоим в очереди за хлебом. Продавщица своим продает хлеб, а нам нет. Хотя мы же в очереди стоим, она говорит: своих отпущу, тогда вас, если хлеб останется. Хотя хлеба всегда оставалось много. Такое вот проявление бытового национализма. По интонации голосов мы понимали, что говорили они на своем языке о нас плохо.

Особенно памятными оказались несколько мест. Знаменитая река Урал, в которой утонул раненый Чапаев. Река узкая, с крутыми обрывистыми берегами. По рассказам, Урал — очень глубокая река.

Через реку Амударью был проложен железнодорожный мост. Через нее мы проезжали днем. Погода была тихая-тихая, а поверхность воды гладкой-гладкой, голубая с бирюзовым отливом. Очень красиво! Я запомнила эту реку именно такой. Поезд шел по мосту на небольшой скорости, и у нас было время полюбоваться на Амударью.

Но даже на большой скорости хорошо можно было рассмотреть мелькавшие картины: леса, поля, пустыни, выжженные солнцем, большие и маленькие поселения, города, расположенные на значительном расстоянии друг от друга. Невольно возникала мысль о том, какая огромная наша страна, сколько вокруг необжитой, необработанной земли.

Когда проезжали маленькие станции, разъезды, по обочинам стояли детишки или просто взрослые люди. Они махали рукой поезду, а казалось, что они машут тебе, и это было очень приятно.

В школе по учебникам мы изучали, что есть места в Советском Союзе, в которых летом в горах лежит снег, а в долине все зеленеет, живут люди. Тогда в это не верилось. Но все это я увидела, повзрослев, в Узбекистане. В горах белеет снег, а внизу всё растет, цветет, созревает. Ночи очень холодные, а днем сильная жара. Пожилые люди, в основном мужчины, были одеты днем в жару в черные тонко стеганые, как фуфайки, халаты. Мы поинтересовались, почему в такую жару одеты они в черную и теплую одежду. Оказалось, что так им не жарко, ватин не пропускает солнечные лучи.

По улицам, на обочинах, протекают арыки, канавки из цемента. Мы решили, что это сделано, чтобы не было так жарко. А вода течет с гор холодными ручьями, наверное, по арыкам — такой природный источник воды.

Не помню, как называлось это поселение, недалеко от Ташкента. Нам пришлось там жить три дня, ждали, пока приедут за приемкой овец. На этой станции был оборудован специальный скотный двор, на котором мы и жили. Днем выгоняли овец пастись за его территорию, на окраину.

Через улицу был базар. Мы пошли посмотреть, а там фруктов полно: персики, абрикосы, апельсины. У нас дома ничего этого не было. Обрадовались, что тут уж попробуем всего.

Вечером хозяйка этого двора принесла нам теплое одеяло. Она была русская. Сказала, что ночи у них очень холодные. Мы не поверили.

Настала ночь, мы так сильно замерзли. Днем нам было очень плохо. Нам уже и не до фруктов. Все три дня нас знобило. Хозяйка сказала, что климат нам не подошел. Кто приезжает к ним из засушливой зоны, эти люди болеют.

В поездках мы не ходили по достопримечательным местам. У нас отмечались путевки по прибытии на место и отбытии. Но зато мы в пути видели природу, горы, степи, реки. На извилине железной дороги видишь в горе черную дыру, это туннель. Поезд ныряет на какие-то секунды в эту сплошную темень и выныривает снова навстречу солнцу и небу.

Я это всё помню, хотя прошло столько лет!